Все психотерапевтические методы могут быть условно разделены на две группы. Одни, обычно краткосрочные, представляют собой что-то вроде «психологической таблетки», и работают симптоматически. Они, когда это возможно, просто снимают симптомы, помогают справиться с какой-нибудь конкретной жизненной ситуацией, найти в себе силы в трудный момент, и тому подобное. Личность человека, его характер они не затрагивают.
Другие, в том числе психоанализ и психоаналитическая психотерапия – используются тогда, когда человек понимает, что простого устранения симптомов недостаточно (или когда с помощью «симптоматических» методов сделать это невозможно), и когда есть необходимость и желание изменить себя. Такая психотерапия всегда долгосрочная, и, так как она требует вкладывания существенно больших сил, времени и ресурсов, специалисты и сами клиенты, не сговариваясь, часто называют её «серьёзной психотерапией».
Существуют разные направления психологии и психотерапии, претендующие на то, чтобы быть «серьёзными». Они различаются между собой теоретическими нюансами и техническими подходами. Но, так как все они имеют дело с одним и тем же объектом, и стоит перед ними одна и та же задача – изменение, гармонизация и рост человеческой личности, у всех них есть нечто общее. Цель этой статьи – постараться описать те общие механизмы личностного изменения и развития, на которые опираются «серьёзные» психотерапевтические методы.
Если не вдаваться в спорные вопросы и тонкие нюансы, можно сказать, что «личность» — это совокупность индивидуальных особенностей человека, набор используемых им способов обращения со своими чувствами и потребностями, стратегий разрешения конфликтов и выстраивания отношений с другими людьми. Это совокупность автоматизированных способов реагирования и укоренённых привычек. Нужно только особенно подчеркнуть, что привычки эти касаются не только и даже не столько внешних действий, сколько мышления, эмоционального реагирования, способов переживания чувств, обращения со своими желаниями и так далее.
Этот набор может быть обширным или бедным, организованным гибко или ригидно. Для каких-то жизненных ситуаций конкретный набор подходит идеально, в других – не помогает, но и не мешает, в третьих – может мешать настолько, что превращает ситуацию в неразрешимую для данного человека проблему.
Вопрос: «Каким образом изменяется личность?» неизбежно связан с вопросом: «Почему человек живёт именно так, а не как-нибудь иначе?» Всем известно, что личность обладает большой устойчивостью. Даже несмотря на то, что какой-то способ чувствования, мышления или поведения, составляющий одно из свойств конкретной личности, не является эффективным – он всё равно раз за разом автоматически используется, что и приводит к трудностям. Попытки «просто перебороть себя» и целенаправленно изменить черты личности сопряжены, как минимум, с большим трудом, а иногда – безуспешны, несмотря на все прикладываемые человеком усилия. Более того: именно проблемные черты личности чаще всего как раз и являются наиболее непоколебимыми. Впрочем, верно и обратное: проблемными чаще всего становятся те личностные черты, которые закреплены наиболее жестко, и, таким образом, более всего ограничивают гибкость личности. Ведь гибкость – это почти синоним адаптивности. А значит – успешности, эффективности, удовлетворённости. И, в конечном итоге, «когда всё это накапливается» – счастья.
Личность человека является продуктом его индивидуальной истории. Позволю себе утверждать, что на вопрос о том, как история жизни человека формирует его личность, ни одна научная система не давала ещё ответа более полного и удовлетворительного, чем психоанализ, с его современными ответвлениями. В других своих «клиентских» статьях я останавливался на этом подробнее. Сейчас же только скажу, что проблемная личностная черта или невротический симптом жестко укореняются, так как обычно служат множеству скрытых, но существенно важных целей – причём одновременно.
Во-первых, с их помощью тайно – иногда только для самого человека, но не для стороннего наблюдателя – удовлетворяются отвергаемые на сознательном уровне желания и потребности. То, что с этими конкретными желаниями человеку пришлось в своё время обойтись подобным способом – как раз и обусловлено историей его значимых отношений, в первую очередь – детско-родительских. Здесь важно то, что, будучи отвергнутыми, «вытесненными в бессознательное» — как говорят психоаналитики, эти желания и потребности отнюдь не исчезают, но как бы отделяются от общего естественного потока развития, прекращают развиваться вместе с остальной личностью, и консервируются в том виде, в котором это произошло. Их как бы невозможно перерасти, или придать им «взрослую форму». Со временем они могут совершенно разойтись с реальными задачами жизни, актуальными здесь-и-сейчас. Они давно уже превратились в ненужный груз, однако их необходимо как-то маскировать и удовлетворять, а для этого приходится ещё и поддерживать какой-нибудь неудобный и неприятный невротический симптом, или проблемную черту характера. Если же такая черта характера скорее наоборот – помогает человеку в жизни, и приносит ему успех в социуме (хотя бы даже и ценой утраты гибкости) – это называют «сублимацией», и никто на это обычно не жалуется. По-крайней мере, до тех пор, пока человек не сталкивается с «побочными эффектами» такого способа личностной организации.
Во-вторых, проблемная черта характера обычно также используется и с целями психологической защиты. С её помощью личность охраняет себя от проникновения в сознание, или от чересчур уж явного прорыва в действиях всё тех же самых бессознательных желаний; от соприкосновения с подавленным травматическим опытом (т.е. с таким опытом, который, когда он случился, не мог быть полноценно пережит человеком, вследствие чего его также пришлось «вытеснить в бессознательное»); от актуализации альтернативных способов чувствования и поведения, привлекательных для человека, но связанных с какими-либо конфликтами; от тайного страха перед новыми задачами, которые человеку пришлось бы решать, если бы «проблемная» черта характера ему в этом не мешала. И так далее.
Таким образом, как бы парадоксально это не звучало – проблемные, или просто слишком негибкие черты характера, даже тогда, когда эта негибкость мешает решению актуальных жизненных задач – почти всегда являются компромиссом, наименьшим из всех возможных зол. А иногда – единственно возможным, на момент своего формирования и закрепления – способом вообще хоть как-то справиться с самим собою и с жизнью.
И ещё помимо всего этого есть то, что можно было бы назвать «силой привычки». По привычной дороге, по которой я хожу уже много лет, даже когда дорога эта весьма сомнительного качества, всегда проще идти уже хотя бы потому, что она до мелочей знакома. Можно из года в год ходить по ней автоматически, ни о чём не задумываясь. А с неудобствами её я уже как-то привык мириться. Новую же дорогу нужно ещё разведать, исследовать, и, в каком-то смысле, привыкнуть к ней.
Вот теперь можно подойти и к вопросу о том, каким образом «серьёзная психотерапия» изменяет личность человека, и что она ему даёт. Для простоты понимания я представлю здесь этот процесс несколько более линейным и последовательным, чем это происходит в реальности.
Начинается всё с того, что проблемные особенности личности или симптомы выделяются, и всесторонне исследуются – применительно к настоящему времени. Клиенту с помощью психотерапевта или психолога необходимо детально понять, как конкретно «сконструирована» мешающая черта личности. Это уже первый шаг к изменению: то, что я научился во всех подробностях видеть у себя внутри, я могу попытаться сознательно контролировать. При этом я неизбежно получаю новый опыт, возможно – позитивный. А это уже несколько ослабляет власть проблемного способа жизни надо мною.
Клиент и психотерапевт двигаются дальше и исследуют, каким бессознательным целям служит проблемная личностная черта, и какую психологическую выгоду, чаще всего также бессознательную – она приносит. Какие бессознательные процессы её создают, наполняют и поддерживают в настоящее время. Это следующий шаг на пути к изменениям: осознавание бессознательных механизмов, поддерживающих проблемную черту характера, даёт возможность подойти к этим механизмам сознательно, начать их целенаправленно осмысливать и оспаривать.
Наконец, после того, как становится понятно, каким образом проблемные личностные механизмы работают в настоящее время (на сознательном и бессознательном уровне), необходимо исследовать их историю. Понять, в каких условиях и для чего они были сконструированы и укреплены. Достижение этого понимания – ещё один шаг на пути к изменениям. Задачи и потребности, с которыми личность старалась справиться с помощью своих «проблемных черт» в прошлом, на момент их формирования могли быть жизненно важными. А в настоящее время эти задачи могут быть уже совершенно не актуальными. Подлинное осознание этого факта лишает проблемные способы жизни ещё какой-то части их силы и власти над человеком.
Стоит отметить, что на этих этапах психологической работы основной задачей, равно как и результатом, является получение инсайтов, то есть всё более глубокого понимания сути и смысла различных аспектов проблем.
Существует распространённый миф о том, что инсайт – это конечная цель, а также единственное терапевтическое средство психоанализа, психоаналитической психотерапии, да и вообще любой «серьёзной психотерапии». Будто бы одного уже только инсайта самого по себе достаточно для серьёзных изменений: «Я всё понял, и теперь всё у меня будет по-новому».
Однако это не так. Инсайт – это, в каком-то смысле, всего лишь средство для расшатывания подпорок, делающих проблемную черту характера такой устойчивой. Иногда то, что укреплялось подпорками, не может без них стоять, и падает сразу же после того, как их убрали. Однако гораздо чаще, после достижения всестороннего понимания сути проблем, равно как и их источников, клиенту и психотерапевту ещё предстоит серьёзно потрудиться.
Воспользовавшись той же метафорой, можно сказать следующее: после того, как подпорки убраны, старый, «проблемный» способ жизни, и новые, потенциально возможные и более гармоничные способы – всего лишь получают равные условия для конкуренции между собой. При этом на стороне старых способов – сила привычки, автоматизм, простота использования, и некоторые сохраняющиеся психологические выгоды. На стороне новых – надежда на то, что с ними человеку будет жить легче и радостней, а также первые элементы успешного опыта, с ними связанного. Однако новые способы жизни ещё необходимо выработать и опробовать. Столкнувшись при этом со страхом неизвестности. Активно поборовшись с ощущением, что «как всегда, ничего хорошего из этого не выйдет», и что «результатом будут лишь привычные боль и разочарование». Действительно, набив себе в процессе получения нового опыта некоторое количество не смертельных, но, возможно, болезненных «шишек».
Этот процесс требует существенного времени и происходит постепенно. Старые способы довольно долго сосуществуют с новыми, и между ними совершается что-то вроде колебаний или волн, когда по временам преобладает то одно, то другое. Поначалу новые способы неустойчивы, и любые сложности приводят к усилению старого. Но постепенно новое используется всё чаще и чаще, помешать этому становится всё труднее, пользоваться новыми способами становится всё проще. Старые способы жизни, если они действительно менее удобны, используются всё реже и реже. Со временем новые способы постепенно вытесняют старые, и становятся автоматизированными. Но вначале приходится использовать «режим ручного управления», и тратить на это много сил.
Этот этап называется психоаналитическими психотерапевтами «проработкой». Как-то я встретил понравившуюся мне метафору на этот счёт: проработка подобна протаптыванию тропинки в лесу: «по новой тропинке придётся пройти не один раз, прежде чем она станет широкой и удобной, и более предпочтительной, чем старая».
На этом этапе функции психоаналитика, или какого бы то ни было другого «серьёзного» психотерапевта или психолога, заключаются в основном в следующем: он всякий раз старается показать клиенту, между чем и чем тот колеблется. Или, лучше сказать – выбирает. А также – какие конкретные ситуативные факторы, явные и бессознательные, влияют на этот выбор. Если происходит «что-то новое и хорошее» — аналитик помогает клиенту осознавать, как это «хорошее» организовано, как конкретно клиент смог этого добиться, и какие факторы сейчас способствуют всему этому. Таким способом позитивный эффект закрепляется и становится более контролируемым, постепенно появляется возможность вызывать его произвольно. Когда происходит ситуативный возврат к старому и проблемному – аналитик точно так же исследует, в чём конкретно заключается регрессия, и что её в данный момент спровоцировало. Что позволяет управлять и этим процессом, и целенаправленно бороться с ним.
Всё это приводит к тому, что клиент с помощью психотерапевта постепенно получает способность управлять всем этим самостоятельно, без чьей-либо помощи. После чего психотерапевт ему больше не нужен. Этот эффект «серьёзной психотерапии» принципиально важен, и поэтому я уделю ему ещё несколько строк.
Можно сказать так: психотерапевт или психолог, последовательно и регулярно осуществляя свои профессиональные действия, в каком-то смысле демонстрирует клиенту способы обращения с психическими процессами, гораздо более эффективные чем те, что есть у клиента исходно. Со временем клиент перенимает у терапевта эти способы, и начинает использовать их самостоятельно. Так как они дают ему гораздо больше возможностей для саморегуляции, они со временем закрепляются, и становятся основой качественно новой, более развитой, гибкой, адаптивной и устойчивой личностной организации. Именно поэтому эффект от «серьёзной психотерапии» сказывается не только «в том месте, где когда-то была проблема» — но затрагивает практически ВСЕ сферы жизни человека, часто давая ему ГОРАЗДО больше, чем он ожидает, начиная свою психотерапию.
С этих же позиций можно объяснить и ультимативное требование к психотерапевтам «серьёзных» направлений пройти свою собственную обучающую терапию или личный тренинговый психоанализ. Невозможно кому-либо передать навык, если ты сам хорошо им не владеешь, и регулярно его не используешь. А для этого необходимо самому вначале основательно потренироваться в этом направлении.
Для того, чтобы моя статья была хотя бы относительно полной, я должен остановиться ещё как минимум на двух психологических механизмах, обеспечивающих эффект «большой», «личностно-ориентированной» психотерапии:
Во-первых, это катарсис – то есть обнаружение, высвобождение и проживание подавляемых прежде чувств, в том числе связанных со скрытыми бессознательными желаниями, конфликтами и психическими травмами.
Во-вторых, это мощная и длительная фоновая эмоциональная поддержка, а также поддержка в принятии себя, со всеми нюансами собственных особенностей и переживаний. Это может показаться парадоксальным – учитывая, что в любом подобном направлении психолог или врач-психотерапевт стремится поддерживать так называемое «нейтральное отношение» к клиенту. То есть, специалист не озвучивает своих личных мнений, не даёт никаких советов и никак не оценивает то, с чем к нему приходит клиент – но лишь помогает ему во всём этом разобраться. Однако представьте себе: от одного года до нескольких лет (в зависимости от ваших личностных особенностей и потребностей), как минимум один раз в неделю некто, спокойно и дружелюбно, внимательно и заинтересованно, но при этом безоценочно выслушивает, принимает и обсуждает с вами ВСЁ, что вы только можете почувствовать, и о чём вы только можете подумать..
Профессиональное резюме и другие статьи психоаналитика Андрея Ткаченко
Запись на приём и дополнительная информация: 8928-18-439-01
Мне интересны ваши вопросы и комментарии, я обязательно отвечу Вам!
-->
